"Мы перестали слышать друг друга, началась вражда и ненависть, и
это то, во что хочет ввергнуть нас враг рода человеческого..."
Благочинный Севастополя протоирей Владимир.
19 декабря 2004 года.Ночь была по-зимнему снежной и холодной. Густые облака и туман скрывали далекие звезды и, лишь временами, сквозь белую влажную муть пробивался к земле безжизненный лунный свет. Он причудливо высвечивал погруженные во тьму, мрачные панельные пятиэтажки. В очередной раз сработало "веерное отключение", после чего по квартирам заметались лучи карманных фонариков. На календаре был февраль 2005 года. В столице полным ходом шла раздача портфелей победителям "Оранжевой революции", а жители полуострова прижимались к остывающим батареям центрального отопления, мечтая о тепле и электрическом свете. На лестничной клетке старой рассыпающейся пятиэтажки, построенной еще во времена развитого социализма, между вторым и третьим этажами призывно выла рыжая сука. Таким способом она зазывала в подъезд окрестных кобелей на собачью свадьбу. Ее тоскливый вой изредка прерывала грозными тирадами старая бомжиха Мария Ивановна, надумавшая скоротать ночь этажом выше. Эта потрепанная жизнью дама тоже думала о кобелях, но как-то неконкретно и зло. К собачьим свадьбам в подъезде, она относилась резко отрицательно. Бомжиха положила под голову набитую каким-то тряпьем старую холщовую сумку, извлекла из кармана "мерзавчик" с мутной жидкостью, сделала несколько глотков и, прикрыв глаза, попыталась заснуть. Угомонилась на время и собака, устав от постоянного воя. Внизу хлопнула входная дверь и, в кромешной темноте по лестнице стал подниматься человек. Шаги были тяжелые и решительные. Однако уверенную поступь вскоре прервал дикий визг, переходящий в надрывный лай, притаившейся на площадке дворняги. Не ожидавший нападения мужчина, проявив небывалую сноровку, проскочил два лестничных пролета и... наступил на бомжиху. Мария Ивановна громко икнула, выругалась, и попыталась ударить обидчика кулаком, но попала в пустоту. Мужчина успел отскочить в сторону. Пробормотав: "Извините", он стал стучать в шестую квартиру. — Кого нелегкая принесла в такой холод? — послышалось из-за двери. — Вы меня давно ждете. Я вам звонил, — поздний гость сделал долгую паузу и закончил, как- то непонятно, — оттуда. Защелкали замки, заскрипели давно не смазанные петли металлической двери. — Входите, господин консультант, — вполне дружелюбно произнес хозяин квартиры, — только лоб не расшибите о вешалку. — - В вашем подъезде инфаркт можно получить, — вместо приветствия произнес мужчина, — вначале на собаку наступил, та чуть не загрызла, а потом на какую то бабу. — Собака не кусается, а бомжиха могла и по морде съездить, — обрадовал гостя собеседник, — она человек решительный и злой. Раньше при должности была... — А почему в городе света нет? — Выборы закончились, западенцы избрали себе президента, вот и наступил "конец света", — съехидничал хозяин квартиры. — Президент во всем виноват, — возмутился пришелец, — это ваши, местные, над народом издеваются. — Столичные или местные — какая разница, — обречено произнес хозяин, — у меня свечка с Нового года осталась, сейчас зажгу. Раздеваться не советую, на улице мороз, а батареи чуть теплые. Хозяин ушел на кухню, долго там чем-то гремел, наконец, ему удалось отыскать огарок свечи. Засунув его в стакан, он поджог фитиль. Ночной гость, высокий, худощавый брюнет, с горбатым крючковатым носом, торжественно извлек из дипломата пузатую бутылку молдавского коньяка. На нем был дорогой серый костюм и модельные туфли из настоящей кожи. Под мышкой он держал трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. — Вам бы еще берет Воланда, и могли бы выступать на сцене с сольными концертами в театре — варьете. Зачем трость из музея атеизма взяли. Это ж экспонат, как-никак, — недовольно произнес хозяин квартиры — сутулый, среднего роста мужчина в спортивном костюме и очках с сильными стеклами, — Кстати, как вас зовут? Я по телефону не расслышал. — Я специалист по белой и черной магии, приехал сюда из Германии, и зовут меня профессор Воланд, — заговорил с иностранным акцентом, но, не коверкая слов, консультант. — А трость с пуделем — вместо паспорта, — усмехнулся писатель. — Нет, почему, у меня есть еще и визитка, — засуетился гость, — тут так и написано: "PROFESSOR WOLAND" Консультант. Хозяин квартиры поднес к свечке черную атласную визитку, повертел в руках и вернул ее гостю. — Таких визиток, я вам сотню нашлепаю. На любой вкус. Это не документ. Паспорт у Вас есть? — А зачем он мне, — удивился мужчина, я ж не мошенник. Я — профессор черной и белой магии, меня знают ученые всего мира. — А берет где? — продолжил допрос писатель. Он давно вышел из того возраста, когда верят в чудеса, НЛО и светлое будущее. — Какой, берет? — напрягся гость. — Какой, какой — серый берет. Воланд в сером берете был на Патриарших прудах. Не морочьте мне голову, господин литературовед в штатском. Задавайте свои вопросы. Ну, как вы могли такое подумать, господин писатель. Я никакого отношения не имею к бдительным органам. А рукопись Вашего романа мне передали в издательстве на рецензию. Вам должны были позвонить. Я — консультант. — Ладно, Бог с вами, не хотите называть свое настоящее имя, обойдусь. Только не надо играть здесь роль Дьявола, вы не в театре. Писатель выставил на стол хрустальные рюмки и нарезал лимон. — Первый тост я хочу произнести за ваш роман, — объявил консультант, сверкая золотыми зубами. Он выложил на стол пухлую рукопись, упакованную в черный пластиковый мешок, — эта книга вызовет скандал, страшный скандал и...будет запрещена властями. Они ее попытаются изъять из продажи и уничтожить. — Вы считаете, что те, кто пришел к власти — безнадежны, — уточнил хозяин квартиры. — Революцию сделали романтики, а ее плодами, воспользуются подонки. Ты посмотри, сколько бывших уже успело перекраситься и присосаться к новой власти, — незаметно перешел на "ты" ночной визитер, — Оказалось, что отогнать от кормушки их уже невозможно. И вот эти бывшие, клявшиеся в вечной преданности свергнутому с пьедестала монарху, взяточники и воры, морившие голодом и холодом беспомощных пенсионеров и их внуков, как свора собак набросятся на твою книгу. Они будут кричать на каждом углу, что ты оклеветал НАРОД, свергнувший тиранию, принизил значение ВЕЛИКОЙ ОРАНЖЕВОЙ РЕВОЛЮЦИИ, и в финале, этого шабаша ведьм, потащат тебя в суд и книга будет уничтожена. Вся, до единого экземпляра. — Значит, я написал хороший роман, — улыбнулся АВТОР, — и буду, счастлив, если моя книга будет уничтожена первой в этой стране. — Я, вообще-то, пришел предупредить Вас, что книгу в таком виде издавать в Москве не будут, — печально покачал головой Консультант. Дело в том, что в пункте 2 статьи 296 Гражданского кодекса Украины записано: "Использование имени физического лица в литературных и иных произведениях, как персонажа (действующего лица) допускается только с его согласия, а после его смерти — с согласия его детей, вдовы (вдовца), а если их нет, — родителей, братьев и сестер. А это значит, что в романах, повестях и рассказах украинским писателям фактически запрещено упоминать фамилии действующих или ушедших на покой политиков без их одобрения. — Если б этот закон действовал в СССР, то мы никогда бы не смогли прочитать, такое эпохальное произведение, как "рассказы о Ленине" и узнать, кто тащил вместе с Ильичом то злосчастное бревно на субботнике, — поддел гостя АВТОР — При коммунистах была официальная цензура, и этого никто не скрывал, а вот, в вашей демократической стране, ее вроде бы и нет, но есть Гражданский Кодекс Украины. Это та же ЦЕНЗУРА! — пояснил консультант. — И что вы предлагаете? — наконец осознал серьезность положения АВТОР. — Я считаю, что при редактировании книг, рассказывающих о событиях на Украине, необходимо использовать... презерватив, — торжественно произнес гость, постукивая головой пуделя по столу. — Причем тут презерватив, — поразился писатель. — Презерватив защищает людей от всяческой заразы и нежелательной беременности, — тоном профессора медицины продолжил консультант, — и я предлагаю, по аналогии, создать нечто подобное и для украинской литературы. Пусть это будет "литературный презерватив "Кривое зеркало". Суть нового научного метода заключается в замене, смертельно опасных для автора слов Украина на Аниарку, фамилий Ющенко на Окнещю, а Тимошенко на Окнешомит. В таком случае исходный текст твоего романа будет звучать так: "На Майдане Незалежности под оранжевыми знаменами, с оранжевыми галстуками на шее стояли будущий президент Аниарку Окнещю и будущий премьер-министр великой европейской, самой демократической державы Окнешомит". К этому тексту даже такой крючкотвор, как Полудневный придраться не сможет. Потому, что история эта уже не про Украину, а про свихнувшихся с ума жителей неведомого государства Аниарку. — А нельзя ли поступить проще и обозвать Украину, скажем, страной Лилипутией? — Зазеркалье — лучше, на Лилипутию или любое другое слово могут обидеться, а с Аниарку — какой спрос — ЗЕРКАЛО. Ты плюй на него, бей его, а оно отражает то, что видит. А если кому — то не понравиться отражение, он может назвать его "кривым зеркалом". И это его конституционное право. — За это надо срочно выпить, — поднял рюмку с коньяком АВТОР, — За Аниарку и ее безумных правителей! Стоя! Залпом! В это мгновение в кухне под потолком загорелась электрическая лампочка. Автор задул свечку, взял со стола рукопись, и проводил до двери позднего гостя. — Только не ссылайтесь на меня в своем романе, — попросил профессор белой и черной магии, — идея уродовать чужие книги принадлежит НАРДЕПУКАМ из украинского парламента. У нас ВНИЗУ — до этого бы не додумались. Консультант церемонно раскланялся и, открыв дверь, помахал на прощание рукой. Внизу на лестничной площадке его поджидала рыжая дворняга и два черных кобеля. Хозяин квартиры щелкнул замком и отправился в рабочий кабинет перекраивать карту мира. Ему очень хотелось, чтобы книга про третье пришествие Мессира на землю и "Оранжевую революцию" нашла своего читателя. Но включить компьютер он не смог из-за того, что на его клавиатуре покоился неизвестно откуда появившийся, серый поношенный берет. Автор бросился к окну и увидел, как из подъезда вышел человек в сером костюме с тростью под мышкой. Вслед за ним семенила рыжая сука и два черных кобеля. Через мгновения к ним присоединились еще двое, низкорослый толстый мужичишка с кошачьими повадками, и длинный тощий очкарик в черном плаще. — Он уничтожит ее, — произнес торжественно Консультант. — Книгу, — изобразив ужас на лице, картинно схватился за голову толстяк. — Нет, целую страну. Я договорился — ее уже нет. Она и ее руководители навсегда исчезнут из исторических романов, политических детективов и мемуаров. — А что же останется потомкам? — неожиданно в голос зарыдал тощий, срывая с лица солнцезащитные очки. — Мы оставим им "кривое зеркало" свидетелей и участников и лживые тексты придворных поэтов из Верховной Рады. — Но придворным никто не верит, а свидетели и участники напишут историю Зазеркалья, — засомневался толстяк. — Вы берет забыли, — крикнул автор, но Консультант его не услышал и вместе со своей свитой повернул за угол дома. Автор вернулся в кабинет, еще раз посмотрел на клавиатуру, но никакого берета там уже не было. — Привидится же такое, — удивленно произнес хозяин квартиры, — свита, Воланд, берет, Зазеркалье... Он привычно занял место у компьютера и застучал по клавишам: "Найти "Украину и, заменить — на "Аниакру по всему тексту".
|
