Главная |
Весь Агатов |
О книгах |
Персоны |
Народы Крыма |
Форум |
Обратная связь |
22 июня Евпаторийская городская организация партии "Союз" провела факельное шествие и митинг-протест у мемориала "Красная горка" в память о жертвах Великой Отечественной войны и против распространения фашизма и национализма
"Эта дата священна для нас, как священна и память людская об этом дне-22июня1941 года. В этот день началась война. Великая Отечественная — как называем ее мы, советские люди. Память об этой войне священна, потому что нет человека, судьба которого не была бы потревожена, не касалась бы как-то почти четырехлетней битвы с фашизмом, нет человека, не потерявшего в этой войне прадеда или деда, отца или брата... Никто не знает, куда, в какое место советской земли упал первый снаряд Великой Отечественной, никто не укажет место, где стоял дом, разрушенный фашистской авиабомбой первым, и никто не назовет имени человека, ставшего первой жертвой войны, первой из тех 20 миллионов советских людей, погибших в окопах и концлагерях, умерших от ран и от голода, расстрелянных, повешенных и заживо зарытых гитлеровцами. Никто этого не знает... Но мы помним день, когда все это началось на нашей земле. Как помним и то, что только в союзе пятнадцати республик наша Родина смогла выдержать натиск фашистской Германии. Многонациональная семья народов Союза победила. Не будем забывать этого! И сделаем все, чтобы фашизм не возродился ни в одной стране. Фашизм и национализм — это два брата-близнеца. Мы верим: в нашей стране фашизм и национализм не пройдут!"
Из выступления Владимира Золотухина, председателя Евпаторийской городской организации партии "Союз" на митинге возле Мемориала Красная Горка в Евпатории 22 июня 2005 года.
Никто не хотел верить
— Что? Первый день войны? — переспрашивает одна из участниц митинга, и губы ее сжимаются и начинают подрагивать, и лицо, спокойное еще мгновение назад, искажается от боли воспоминаний (я знаю: она вспомнила сразу не один только тот день, а все годы войны), и глаза становятся плачущими, хотя и не блестят на щеках слезы. Но старики так и плачут: тихо, беззвучно, без слез, только глазами. И мне уже думается, что зря я спросила об этом Надежду Васильевну, что в свои шестьдесят семь она будет не один день успокаиваться после разговора со мной... — нет, это пройдет. Я сейчас успокоюсь... Сейчас. .. — она вытирает щеки (вытирает непролившиеся слезы) и говорит: "Я тогда была еще тринадцатилетней девочкой. Накануне, в субботу, у нас были гости. Ушли поздно, и семья еще долго не ложилась спать: мыли посуду, убирались. А в воскресенье нам, детям, дали поспать. Проснулась и почувствовала тревогу. Какая-то странная тишина стояла: ни детских криков, ни разговоров соседей — тишина. Вышла из дома — двор пустой, а в проеме ворот увидела людей, которые шли в одну и ту же сторону. Я тоже пошла. Рядом была площадь. Там был репродуктор на столбе, вокруг которого собралось много народа... Я почему-то сразу все поняла: война! Наверное, поняла не я одна: все понимали, но вслух никто об этом не говорил. Никто не хотел признаться, никто не хотел верить. Все молчали. Только смеялся какой-то мальчик, глупенький. Он-то, конечно, не понимал ничего. Он был с родителями, а они не могли остановить его смех..."
Губы Надежды Васильевны опять дрожат, глаза снова плачут. И я иду с ней к Красной Горке вместе с колонной "союзников" и ни о чем больше не спрашиваю: я знаю, что Надежда Васильевна потеряла в ту войну мать, отца, четырех братьев, старшую сестру, что сама она выросла у чужих людей, рано пошла работать. За добросовестный труд награждена многими почетными грамотами.
Она живет по соседству с мемориалом и пришла поддержать молодежь в ее акции протеста против фашизма и насилия в мире.
Страшит немецкая речь
Годы не изгладили из памяти Валентины Ивановны тот жуткий день, сотканный из огня, черного дыма и страха, когда фашисты везли ее вместе с жителями белорусской деревни Лешня в концлагерь. Эшелон сделал остановку на литовской станции. Здесь случайно оказался крестьянин Иозас из деревни Барава. Он уговорил полупьяного охранника поменять гуся на несчастного ребенка из эшелона. Так она осталась жива. Выросла, получила образование, вышла замуж за военного. Судьба привела в Евпаторию. Митинг членов партии "Союз" всколыхнул такие далекие воспоминания! Она до сих пор не может слышать немецкую речь, поэтому не могла досмотреть до конца ни один фильм о войне. Это слишком больно. Валентина Ивановна и сердцем и душой на стороне молодых: "Фашизм не должен пройти ни в одной стране", — говорит она и вытирает набежавшую слезу.
"... И отец не простился со мной. 21-го утром мы пошли в поход. Нам было по двенадцать-тринадцать лет, мы только закончили пятый класс, и детство представало перед нами во всей своей беззаботности, — вспоминает Анатолий Дмитриевич, инженер из Москвы, который отдыхает сегодня в одной из евпаторийских здравниц. Домой возвращались в понедельник, 23 июня. Шли по поселку и горланили веселую пионерскую песню про картошку: "Ах, картошка-тошка-тошка! Пионеров идеал!..." (Мы еще не знали, что в голодные годы войны будем вспоминать вкус этой самой картошки...) Мы шли и весело пели. Навстречу ехал какой-то старик на телеге. Поравнявшись с нами, он остановил лошадь и так посмотрел на нас, что наши дружные голоса начали смолкать. Когда, глянув на старика, оборвал песню последний из нас, дедушка покачал головой, словно сожалея, а может быть, и осуждая, и сказал: "Что ж распелись-то? Иль не знаете ничего? Война ведь..." Старик крикнул на лошадь и поехал дальше.
А мы какое-то время стояли, растерявшись, оцепенев, а потом как-то разом, будто по чьей-то команде, побежали. И бежали, бежали... Понимая, наверно, что надо спешить, что уже что-то произошло, чего мы не знаем, но что неминуемо отразится на судьбе каждого из нас...
Дома меня встретила бабушка. Я пронесся в дверь мимо нее и кричал: "Папа! Папа!". Маму я не звал: она умерла, когда мне было два года...
А бабушка села на старенький сундучок в углу, сложила руки на коленях и тихо сказала: "Ушел папа... На войну... все тебя ждал... Там, на полке, записка тебе..."
В записке было всего несколько слов: "Будь молодцом. Слушайся бабушку. Я скоро вернусь. Папа".
Папа не вернулся... Он погиб в конце войны где-то под Будапештом. Погиб, чтобы жили мои дочь и сын, мои трое внуков, чтобы жили дети и внуки других людей.
Я хочу, чтобы никогда на Земле не было войны! Ведь если начнется она, то первый день может стать последним. Для всех нас...
Только в союзе мы сильны и непобедимы
22 июня — это горестный день для миллионов людей нашей планеты, — говорит председатель женской организации партии "Союз" Валерия Жерничук. — Фашистские захватчики истребили целое поколение. Но наша многонациональная страна победила, победила потому, что была сильна отвагой своих сыновей и дочерей самых разных национальностей. Не случайно наша партия называется "Союз". Мы выступаем за то, чтобы народы жили в мире, чтобы не проливалась кровь наших детей на полях сражений. У меня подрастают двое сыновей. Старший живет в России. Мой отец, кадровый военный, офицер, родом из Украины, всю жизнь охранял дальневосточные рубежи. А мой дед в гражданскую войну воевал в Крыму. У многих участников митинга так же, как и у меня, родственники и друзья живут в бывших советских республиках. Мы хотим жить со всеми в мире и дружбе. Пусть страшные события, начало которым положила дата — 22 июня 1941 года — останутся вечным напоминанием о том, что подобное не должно повториться.
Да здравствует "Союз"! Только в "Союзе" мы сильны и непобедимы!
Пресс-служба партии "Союз"