Главная |
Весь Агатов |
О книгах |
Персоны |
Народы Крыма |
Форум |
Обратная связь |
Ровно два месяца провели Сергей Павличенко и Вячеслав Зарубин за решеткой. К ним была применена крайняя мера пресечения — арест и содержание под стражей. Как будто они подозреваются в совершении тягчайшего преступления. Чего греха таить, даже те, кого подозревают в убийствах, у нас нередко разгуливают на свободе (за примерами далеко ходить не надо) и успевают скрыться от следствия. Здесь же речь идет не об убийствах. А о документах и подписях.
Председателя Республиканского комитета по охране культурного наследия Сергея Павличенко и его заместителя Вячеслава Зарубина арестовали 31 января и продержали под стражей два месяца. Общественность возмущалась. В прокуратуру обращались с просьбами изменить меру пресечения. Здание республиканской прокуратуры пикетировали. Но двое ученых (а задержанные в первую очередь известны как ученые, а потом уже как чиновники) все равно сидели за решеткой.
31 марта прокуратура обратилась в суд с представлением продлить срок содержания под стражей Павличенко и Зарубина еще на два месяца. Суд вынес постановление об отказе в удовлетворении этого постановления. Адвокаты подозреваемых Ольга Шевченко и Виктория Осинина заявляют, что у их подзащитных нет никаких оснований препятствовать продолжению расследования. Они не собираются скрываться от следствия, дали подписки о невыезде и будут всячески способствовать установлению истины.
Виктория ОСИНИНА: "Людям, находящимся на свободе, гораздо легче защищать свои права и интересы".
Ольга ШЕВЧЕНКО: "В данном случае наш гуманный суд, изменив меру пресечения, поступил в соответствии с требованиями закона. И мы рассчитываем, что объективность и справедливость восторжествуют".
Мы тоже на это надеемся. Но, опять же в соответствии с законом, стороны могут обжаловать постановление суда и подать апелляционное представление. Заинтересованной в этом стороной является прокуратура, и она уже заявила, что будет подавать апелляцию. То есть в прокуратуре уверены, что Павличенко и Зарубина надо содержать под стражей как особо опасных преступников. В чем же они виноваты?
По словам Зарубина, их обвиняют в... исполнении ими своих же служебных обязанностей: "В законе об охране культурного наследия четко и ясно прописаны полномочия нашего органа. В наши обязанности входят вопросы разрешения и согласования всех видов работ, в том числе и строительных, в границах охранных зон памятников. Это не должностное преступление! Это наша обязанность!"
Так, может быть, выполняя свои обязанности, Зарубин и Павличенко что-то нарушили? Может быть. В этом и должно разобраться следствие. Но разбираться оно, по всей видимости, не торопится. По крайней мере, Вячеслав Зарубин сообщил журналистам, что за время его пребывания в СИЗО с ним не проводили ни одного следственного действия. Он сам просил вызывать себя для дачи показаний.
Самое "громкое дело", в котором обвиняют Павличенко и Зарубина, — это разрешение строительства дома в охранной зоне музея-памятника Тренева-Павленко. К этому делу причастен один из бывших первых заместителей председателя крымского Совмина Владимир Раенко. Из правительства он уволился по собственному желанию, а для дачи показаний в прокуратуру не явился. И где сейчас находится Раенко, неизвестно. Но это не единственный вопрос в этом деле. Вячеслав Зарубин поясняет, что музей Тренева—Павленко закрыт еще 90-х годах прошлого столетия. Это первое. Реском по охране культурного наследия, таким образом, ничего не согласовывал на территории памятника. Это второе. И главное, нет ответа на вопрос, есть ли там вообще охранная зона и "залез" ли построенный дом в границы этой самой охранной зоны. "В тюрьме доказать эти нюансы было невозможно", — говорит Зарубин. Получается как в знаменитой эпопее Максима Горького "Жизнь Клима Самгина", герой которой мучался в поисках ответа на вопрос: "А был ли мальчик?" Помните, как он страдал: "Да был ли мальчик-то, может, и мальчика-то не было?" Так и здесь: "А был ли музей-то, может, и музея-то не было?" Выходит, что не было. Но это не мешало держать двух человек два месяца под стражей. И не помешает придумать еще что-нибудь...
Так, например, несколько дней назад рескомовцам заявили, что согласование строительства туалета в Ливадийском парке нанесло ущерб государству в 145 тысяч гривен. Не знаем, как там измеряется ущерб, нанесенный строительством туалета, объемы чего при этом замеряют, но задаемся резонным вопросом: "А где, простите, должны справлять малую и большую нужду миллионы посетителей наших парков?"
Кстати, о нужде. Думаем, что не надо доказывать тезис, что за решеткой оказываются не всегда преступники. Бывают, что за нее сажают, если это кому-нибудь нужно. Так получается и в деле об охране нашего культурного наследия. По крайней мере, в этом уверены и Павличенко, и Зарубин. Они уверены в ПОЛИТИЧЕСКОМ ЗАКАЗЕ, и получается, что их можно называть политзаключенными.
Сергей ПАВЛИЧЕНКО: "Мы считаем, что наше задержание и арест — это чисто политический заказ. Это политика, и только!"
Вячеслав ЗАРУБИН: "Это политический заказ — отчитаться о проделанной работе по разбазариванию крымских земель. Поймите, Комитет по охране культурного наследия землю НЕ ВЫДЕЛЯЕТ и НЕ МОЖЕТ ВЫДЕЛЯТЬ! Этим занимаются другие органы. Дело это заказное, и нас хотят сделать козлами отпущения за подлинное или мнимое разбазаривание земель".
А пока... Пока тех, кого хотят сделать крайними, отпустили на свободу под подписку о невыезде. Впереди апелляционный суд.
Наталья КИСЕЛЕВА