КРОВАВАЯ РАЗБОРКА В "ЛЕСНОМ"

На следующий день Ньютон в 15 часов 10 минут появился на пляже санатория "Таврида". На плече у него висел тяжелый кожаный кофр, а в левой руке он держал две жестяные банки пива. Одна была открыта, и Ньютон временами прикладывался к ней.

Переступая через разгоряченные тела, он с трудом протиснулся к седьмому столбу, где на деревянном топчане возлежал Марат с "Дипломным проектом" в руках и что-то быстро писал. Увидев Ньютона, он указал на стоящий рядом топчан, прикрытый рваным ярко-красным одеялом.

- Для тебя занял. Устраивайся.

- Жарко-то у вас как, - стащил с себя клетчатую рубаху москвич. Высосав остатки пива, он незаметно зарыл пустую банку в песок и тут же вскрыл новую. От него пахло потом, несвежими носками и рыбой.

- Тебя на жаре не развезет? - недовольно спросил Марат. Он органически не любил пьяниц, но открыто об этом никому не говорил.

- Это только восьмая, - покачал головой Ньютон, - я свою норму знаю. Так что у тебя за дело?

- Не гони лошадей, - поморщился Марат, - для начала сними штаны и окуни чресла в море. У нас еще есть время.

- Тут телки нехилые, - похотливо зыркнул по сторонам фотограф, - ласты поплавать дашь?

Ньютон считал себя непревзойденным любовником и мог часами рассказывать о своих амурных похождениях.

- Твои в медпункте под стеклянным шкафом, а маска с трубкой в тумбочке. Там же фото-бокс для подводной съемки возьми. Он в сумке медицинской.

- Все-то ты предусмотрел, - восхищенно произнес Ньютон, - тебя бы в ЦК инструктором по организации пикников для высокосидящих. Так я нырну под кого-нибудь? Или может, у тебя что на примете имеется?

- Для кобеляжа времени маловато, - недовольно скривился Марат. Ньютон уже стал его раздражать своей болтовней. - Минут двадцать поплавай и за работу.

Московский гость, виляя толстым задом, прошел мимо поджаривающихся на солнце курортников. Толкнул дверь в медпункт, похожий на фанерный скворечник. Дородная дама в белом халате оторвала глаза от книги и, увидев Ньютона, густо покраснела.

- Привет из Москвы! Перед вами, мадам, сам Ньютон. Не забыла?

- Ой, так это тот самый хвастунишка, который грозил грузить всю ночь вагоны, а сошел с дистанции на втором, - подколола неожиданного гостя сорокалетняя женщина. Глазки ее забегали, а натруженные грубые руки стали потными и липкими.

- Так сама виновата, пивом некачественным местного разлива спаивала, а оно с московским джином несовместно, - стыдливо опустил глаза фотограф. В ту ночь он потерпел сокрушительное поражение в роскошной постели страстной аборигенки.

- Всегда бабы виноваты, - всплеснула руками медсестра. - Ну а сегодня ты к бою готов?

Неженатый фотограф покорил ее своим обхождением и умением говорить красиво и долго. Мария Ивановна очень гордилась этим знакомством и, показывая подругам фотографии в московских газетах, подписанные Ньютоном, говорила им, что и эта столичная знаменитость побывала в ее постели. Подружки восхищенно смотрели на удачливую провинциальную покорительницу звезд и тихо завидовали ее женскому счастью.

Ньютон церемонно поцеловал женщину в щеку и неожиданно отдал ей пионерский салют: "Я, как юный пионер, всегда готов! Могу прямо сейчас начать".

В этот момент противно заверещал телефон. Медсестра подняла трубку.

- Пляж санатория "Таврида". Вам кого? Теодора?! А тут друг его как раз зашел... - женщина подвинула к Ньютону телефон.

- Фотограф?! - послышался старческий хриплый голос.

- Он самый, - приосанился Ньютон, пытаясь узнать собеседника по голосу.

- Уже прилетел, значит... Ну-ну, - пробормотал незнакомец, шумно дыша, - передай Марату, что сегодня в два часа у "Белого Дога"...

На этом связь оборвалась. Ньютон подул в трубку, постучал по аппарату и, ничего не добившись, полез под шкаф за ластами.

- Если старик еще раз позвонит, кликни Марата, он у седьмого столба.

- Слушаюсь, змей-искуситель, - сексуально выпятила грудь женщина, - вечером чем занят?

- Еще не знаю. Если работы не будет, посвящу ночь несравненой и страстной.

- Уговорил, баловник. Я жду. Адресок не забыл? - медсестра слегка приоткрыла белый халат, демонстрируя стройные загорелые ноги.

- Обижаешь.

Ньютон прижался к женщине, что-то шепнул на ухо, отчего она густо покраснела и, схватив ласты, вышел из медпункта... С полчаса фотограф бултыхался в море. Подныривал под курортниц, заводил с ними разговоры и назначал свидания. Наконец, окоченев, вернулся на берег. Бросив на топчан ласты и маску, Ньютон тут же полез в кофр и вытащил оттуда очередную банку импортного пива.

- От простуды и геморроя - лучшее средство, - пояснил он. Покончив с пивом, Ньютон придвинулся к Марату поближе и прошептал в самое ухо: "Тебе старик звонил. Он сказал, что сегодня в два часа у "Белого дога".

Марат никак не прореагировал на это сообщение и продолжил писать что-то в тетрадь. Наконец, он отложил в сторону авторучку и, прикрывшись тетрадью, еле слышно прошептал: "Сходи в медпункт, позвони оттуда в гостиницу. Спроси, забронирован ли тебе номер в "Мутланской". Потом заберешь барахло и пойдешь по набережной. У причала в баре "На сваях" закажи бараний шашлык. Через двадцать минут я пришвартуюсь с восточной стороны".

Играть в сыщиков и разбойников Ньютон не любил и старался избегать уголовщины, но на острове были свои законы. Выполнив в точности все инструкции, он пристроился за столиком под маскировочной сеткой в баре "На сваях". Заказал шашлык из баранины, рюмку джина и стал осматриваться вокруг. Подозрительных личностей вроде бы не было. В дальнем углу за столиком сидел дряхлый старик в темных очках и соломенной шляпе, рядом с ним - парочка. Тощий очкарик плел своей анемичной даме что-то из теории относительности, пил теплый коньяк и поглаживал под столом ее бедро.

"Эти на наружку не похожи, - отметил про себя Ньютон, - старик, скорее всего, из соглядатаев, но что-либо сделать он не способен... Толстая повариха и школьница-официантка реальной опасности не представляют".

Ньютон затолкал сумки под сиденье, пристегнулся ремнями, а Марат, нажав кнопку на пульте управления, надвинул на кабину самолетный прозрачный фонарь.

- Так что снимать будем? - спросил фотограф, оглядываясь по сторонам.

- Не вертись. "Ураган" на острове никто не догонит. А снимать будем убийство, - злорадно ухмыльнулся Марат.

- Мы так не договаривались, - заволновался Ньютон, - я по живым трупам не работаю. Это аморально. Согласен только на стопроцентного жмура.

- Ньютон, в отличие от тебя я не люблю конечный результат, скажем, детей. Но сам процесс зачатия отпрысков мне нравится.

- Сравнил хрен с пальцем, - возмутился фотограф, - мне этот процесс тоже очень нравится. Одной даме я даже стихи посвятил об экстазе. Могу прочесть.

- Пытки нестираными носками и графоманскими стихами запрещены во всем цивилизованном мира Женевской конвенцией, - закричал Марат, закладывая крутой вираж, - одевай акваланг, фотоаппарат прячь в бокс и в воду.

- Что нужно снять? - сразу стал серьезным фотограф.

- На глубине пяти метров лежат на скале "Жигули". Сними номер, все внешние повреждения и, если сможешь, номер двигателя. На съемки пять минут, если не хочешь там остаться навечно.

Марат говорил жестко и резко. За сотню метров от Атлеша журналист выключил двигатель и открыл фонарь. Ньютон надел ласты, пристегнул баллоны с кислородом, повесил кинобокс с видеокамерой и прыгнул в море.

Марат внимательно осмотрел в бинокль скалы. Не заметив ничего подозрительного, он расслабился и, откинувшись на спинку кресла, закурил. По его расчетам, сыщики из пятого отдела на то, чтоб найти подходящий катер на побережье, потратят минут пять. Плюс разница в скорости... Минут десять, наверняка, в запасе. Вскоре, у правого борта стали лопаться воздушные пузыри. Марат выбросил сигарету, помог подняться на катер фотографу и отстегнул баллоны.

Ньютон стал раскручивать кинобокс, но в этот момент с вершины скалы загремела автоматная очередь, пули легли рядом с левым бортом, а одна попала в корму. Марат мгновенно включил двигатель и, виляя из стороны в сторону, направил катер в открытое море.

- Тебе пятьсот баксов Климаксович заплатит за одно погружение, - напомнил о договоре Марат.

- Да в гробу я видел ваши бабки. Мне жизнь дорога, как память. Я еще детей не родил своих, - закричал Ньютон, размахивая руками.

- И не родишь! - зло оборвал истерику фотографа Марат.

- Это почему же? - опешил Ньютон.

- Потому что мужики не рожают. Во всяком случае о таком феномене я не слыхал. А теперь помолчи!

Стрельба из автомата напугала и Марата, хотя он не подавал виду. Стрелки были не из Министерства Правды. Полицейские не рискнули бы расстреливать московского фотокорра. Скорее всего Разбойникову помогают скрыть следы преступления местные бандиты, а это намного опаснее, чем можно было предположить.

Марат попытался выстроить логическую цепь. Засады в горах не было. О том, что к месту затопления машины поедут журналисты, знал только Водолаз. Но он бы не стал сдавать Марата. Слишком опасно, прежде всего, для него самого. На автомашинах преодолеть это расстояние быстрее катера невозможно... Значит остается только одно. Кто-то сообщил по рации о том, что Марат с фотографом направляется на катере в сторону Атлеша. На базе "Посейдон" командует бывший депутат Кравченко.

- Они не хотели нас убивать, - нарушил молчание Марат, - напугали просто, чтоб нос в дела спикера не совали.

- Хорошее предупреждение, - возмутился дрожащий от страха, озирающийся по сторонам Ньютон, - да пули над головой свистели.

- Если б хотели убить, стреляли бы одиночными из снайперской винтовки. У Кравченко, насколько мне известно, оружие для любых целей найдется. Так что, не боись!

- Мне плевать на твои версии! - вдруг заорал Ньютон. - Причаливай к берегу и вези меня в аэропорт, а пленку сдаем в полицию.

- Это тебе обойдется в штуку баксов, - жестко проговорил Марат.

- С какой стати? - рассвирепел фотограф. - Я свою работу сделал, "Жигули" отснял. Вещдоки, можно сказать, добыл со дня моря, и меня еще штрафовать?!

- Какая польза от твоих съемок, если ты пленку полиции надумал подарить? - с усмешкой спросил Марат. В таком состоянии он еще Ньютона никогда не видел.

- Что это? - нервно спросил Ньютон. Впервые в жизни он почувствовал страх перед закрытыми помещениями.

- Не бойся, Ньютон! - рассмеялся Журавлев. От него пахло дорогим коньяком и апельсинами, - команды на вашу ликвидацию еще не поступало. Надо больше ищеек из пятого отдела опасаться, чем бандитов. А автоматная очередь с Атлеша - последнее китайское предупреждение.

История с найденными "Жигулями" Журавлеву не нравилась с самого начала. Во-первых, рушилась его версия заговора, заранее разработанного людьми Разбойникова. Во-вторых, "Жигули" спикера могут привести на скамью подсудимых. Бандиты этим обстоятельством непременно воспользуются на все сто. Они повяжут Разбойникова и сделают из него говорящую марионетку.

- Что ты слышал о "Посейдоне"? - спросил у Журавлева Марат.

- Куда смотрят пограничники? Неужели они не знают о "Посейдоне"? - спросил Ньютон.

- Знать-то знают, - усмехнулся Журавлев, - да кто ж в петлю полезет. Кравченко не так прост. На волне борьбы за чистоту Черного моря пролез в депутаты областного совета. Правда, после переворота во второй раз надурить избирателей этому борцу за чистоту не удалось. Слишком много следов оставила его фирма. На Атлеше он устроил настоящий тир. Со всего острова там собираются бандиты оттачивать мастерство в стрельбе. Большинство киллеров прошло через "Посейдон". Разбойникову не позавидуешь. Да и ваше пребывание на этом свете теперь под вопросом. Ставки утроились.

- Улетишь завтра в шесть, - резко оборвал трусливого фотографа Марат, - у нас еще свидание одно. Или ты забыл "Белого дога" в два часа?

- С кем свидание? - насторожился Журавлев.

- Старик какой-то позвонил на пляж. Я случайно оказался в медпункте. Он меня узнал по голосу и сказал, чтобы я передал Марату о месте встречи, - зачастил Ньютон, - но я не знаю, кто звонил, и я не обязан...

- Я хочу остаться живым, - заканючил фотограф.

- Если будешь слушать меня, остров покинешь живым. В противном случае Климаксович получит цинковый гроб с изувеченным телом классного фотографа. Отпевать тебя будут на Тимерязевском кладбище, - пригрозил Марат.

- Нету такого кладбище в Москве, - возразил фотограф.

- Его на Ваганьковском зароют, - вступил в разговор Журавлев, - рядом с поэтами и писателями.

- Нет, скорее всего, Ньютона сожгут в крематории, - продолжал издеваться над фотографом Марат, - ты сгореть не боишься?

- Да пошли вы, - заорал в страхе Ньютон. Ему стало жаль себя, и слезы сами собой покатились из глаз.

- Я же знал, что Ньютон смелый человек, - рассмеялся Марат, - он поедет к "Белому догу" и останется живым и богатым.

В парке культуры и отдыха, носившем в коммунистические времена имя революционного комдива Фрунзе, под маскировочной сеткой царствовал поджарый грузин, слегка припорошенный тонким слоем черного пепла. Он добродушно скалил зубы и зазывно кричал: ""Шащлик! Горячий! Свежий!"

Марат нырнул под сетку.

- Из чего шашлык, Вано?

- Как из чего?! - картинно изумился грузин и зацокал языком, - барашек молодой, знаешь?

Он вытащил из огромной алюминиевой кастрюли шампуры с нанизанными на них кусочками белесого мяса. Понюхал и закатил глаза.

- Вах, самый лучший шащлик на острове! Только здесь. Натуральное мясо.

Ньютону грузин не понравился, и он решил осадить шашлычника.

- Твой шашлик только вчера гавкал, дорогой, - ломая язык, передразнил фотограф.

- Кто гавкал, а ?! - возмутился грузин. - Да ты думал, что сказал?! Этот шашлык вчера блеял. Ты вообще барашек видел? Э... э... по глазам вижу, ничего ты в барашке не понимаешь! Зачем обидел, а? Ты в моем лице...

- Сколько? - оборвал грузина Марат.

- Слушай, даром даю! Доллар - штука, - с заговорщицким видом прошептал грузин и подмигнул левым глазом.

- Ни фига себе, - возмутился Ньютон. - Да за доллар в Москве можно два таких шашлыка съесть. Марат, пошли отсюда. В парке есть места лучше.

- Поэтому ты бедный, несчастный, работаешь бесплатно. Из любви к искусству, - поддел грузина Ньютон. Он уже немного успокоился, и разговор в шашлычной отвлекал от предстоящих испытаний.

- Почему бесплатно? Кто сказал? Десять процентов мой останется. А девяносто процентов в этом шашлике - взятка, сидит и блеет! - грузин пошуровал монтировкой в мангале, добавляя копоти и гари в воздухе. - Сейчас время другой. Жаловаться куда пойдешь? Начальники все кушать хотят вкусно, на дорогой курорт ездить, жену одевать красиво... Так шашлик брать будешь? Всего один доллар.

- Уговорил, Вано, - решил закончить дискуссию Марат, - бутылку "Цинандали", зелень, хлеб и два шашлыка из молодого барашка. Только меня не обманывай, я не налоговый инспектор, так нагружу - не обрадуешься.

- Пять доллар получился, - быстро подсчитал грузин и расплылся в улыбке. Марат бросил на стол иноземную банкноту, забрал дымящиеся шашлыки, вино и понес их к крайнему столику.

- И не боится про взятки рассказывать? - удивленно проговорил Ньютон. - В Москве из шашалычника слова не вытянешь. А тут...

Мужчины церемонно чокнулись, выпили и принялись за шашлыки. Мясо оказалось сочным и мягким. Ньютон окончательно успокоился и смирился с судьбой.

- Роман о несбывшихся надеждах, - усмехнулся журналист. Он давно ждал этого вопроса.

- Фантастика?

- Неужели я похож на фантаста, Ньютон? - задал риторический вопрос Марат и сам же на него ответил. - Я - предсказатель, а не сочинитель. Учти, все, что я написал - непременно сбудется.

- И о чем твоя книга? - продолжил расспросы фотограф. После автоматной стрельбы ему захотелось побольше узнать о Марате и его делах.

- Это кровавый триллер о моих друзьях и знакомых.

- И я там есть? - оживился Ньютон. Он представил себя героем книги, раздающим направо и налево автографы в лучах прожекторов.

- А ты хочешь попасть в историю? - быстро спросил Марат. В лице его появилось что-то мистическое. Глаза сузились, нос заострился. И Ньютону он стал казаться самым настоящим дьяволом.

- А почему бы и нет, - неестественно громко рассмеялся фотограф, - можешь даже мою настоящую фамилию оставить. Телки в Москве будут вне себя.

- И не боишься? - строго спросил Марат. Разговор с фотографом для него имел какой-то особый зловещий смысл. Ньютон, хоть и чувствовал скрытую опасность, но уже не мог сменить свой бесшабашный тон и показную веселость.

- А чего мне бояться? - пьяно кричал фотограф. - Я в своей жизни такое видел, что тебе в этой захолустной дыре и не снилось. Ты хоть знаешь, кто я такой? Да я... Да от меня в Москве все женщины без ума. Я столько их поимел... Больше, чем все политбюро и московская патриархия вместе взятые. Вот тебе крест!

- Богохульствуешь, отрок неразумный, - густым басом, подражая служителям культа, произнес Марат, - чревато сие деяние неразумное. И будешь ты наказан темными силами жестоко и публично.

- Ладно из себя святого корчить, - небрежно отмахнулся от скрытых угроз Ньютон, - ты лучше скажи, какую роль уготовил?

- Натура ты творческая, увлекающаяся, но на героя-любовника не тянешь. Женщины, скорее, твоя слабость, а не сила. Сделаю я тебя в этом жутком триллере поэтом. Примерь-ка, отрок, на себя личину Ивана Бездомного.

-Булгаковского поэта! - возмутился Ньютон, - ты меня еще в "дурку" спрячь.

Он помрачнел и обиженно засопел. Прислушивающийся к разговору шашлычник Вано, незаметно нырнул в подсобку, вышел оттуда через хоздвор в парк, подошел к телефонной будке и быстро набрал знакомый номер.

- Оба у меня. Пьяные, как собаки, и несут всякую чушь про дьявола, политбюро и патриархию, - с трудом выговорил незнакомое слово грузин. Он давно сотрудничал с пятым отделом. И шанс получить дополнительный заработок никогда не упускал Но стучал он органам не только из-за денег. Если б отказался от столь "почетной миссии", то, наверняка, потерял бы свое теплое место у мангала. Кроме ежедневных подношений и прямых взяток, шашлычник был обязан информировать Министерство Правды о всех подозрительных типах, представляющих угрозу государственному строю Мутландии. Журналист уже давно фигурировал в тайных списках, и о каждом его шаге доносили операм сексоты.

Пока грузин Вано выполнял свой патриотический долг, Марат с фотографом покинули его шашлычную и перебрались в соседний бар "Робинзон". Здесь гремела популярная музыка, и между столиками сновали длинноногие стройные официантки в голубых купальниках и белых, вышитых яркими узорами передниках. Ньютон заказал себе рюмку джина, а Марат после грузинского сухого перешел на "Русскую" водку. Однако в "Робинзоне" они долго не задержались. Как только диск-жокей врубил на всю громкость усилители и объявил танцевальный марафон, Марат ухватил Ньютона за руку и поволок за собой.

- Тишины хочу, тишины! - кричал он на ухо фотографу. - Нервы что ли обожжены?

Но тишины ни в одном из пяти баров, которые они осчастливили свои присутствием, не было. Везде гремела музыка, и надрывались безголосые певички. Последней точкой их маршрута оказалась летняя веранда ресторана "Золотой якорь".

- Джин с тоником, - подозвав официантку, распорядился Ньютон, - а этому извращенцу - огурец и "Русскую".

- Бочковой, - уточнил Марат. Он еле ворочал зыком и постоянно норовил упасть лицом в тарелку.

- А может "Люля" вместо огурца? - вежливо предложила официантка. В ресторане она работала только во время школьных каникул. Хозяину было выгодно держать подростков. Им платили намного меньше, чем взрослым, а когда их ловили на обсчете клиента, то хозяин объяснял проверяющим, что дети еще не научились правильно считать.

- Ошалела, что ли? - заорал на весь зал Ньютон. - У него традиция: "Русскую" исключительно под огурец! А "люля", к твоему сведению, сочетается только с грузинским коньяком.

- Под "люля" можно и "Цинандали" выпить, - возразила девушка, - маслин не желаете, греческих?

- Нет, - замотал головой Ньютон, - мы уже закусили, теперь желаем только пить!

В половине второго ночи, изрядно нагрузившись спиртным, Ньютон вдруг запел что-то невнятное. Марат попытался заткнуть ему рот салфеткой, но Ньютон оттолкнул его и заорал во всю глотку: "Легендарный Севастополь, гордость русских моряков..."

Слуха у фотографа не было никакого. Он безбожно перевирал мелодию и слова.

Сидевшему за соседним столиком в компании "крутых" горилоподобному мужику с квадратной физиономией песня не понравилась, и он, не долго думая, запустил в певца надрезанный с двух сторон арбуз средних размеров. Ньютон увернулся от летящей трехкилограммовой ягоды и на секунду замолк. Арбуз же, перелетев через стол, упал прямиком в тарелку с "люля кебаб" к мужику в черном смокинге. Эффект был потрясающим. Томатная подлива вместе с арбузным соком и черными, как уголь, семечками брызнула в разные стороны, обильно оросив его костюм и сидевшую напротив пышнотелую даму в белом платье.

- Как это понимать?! - в бешенстве заорал мужик, теперь уже в черно-красном костюме. Лицо его налилось кровью, а глаза полезли из орбит от обиды и злости.

Метатель арбуза, глянув на заляпанных с ног до головы адской смесью посетителей, расхохотался радостно и счастливо и, подойдя к столику, схватил за локоть разъяренную даму и стал жирной рукой вытирать ей платье, норовя ухватить за грудь.

Женщина, вырвавшись, ткнула хулигана в солнечное сплетенье локтем правой руки. Губы ее дрожали от ненависти, а левый глаз дергался.

- Ты, ты... на кого прешь?! - задыхаясь, сипел горилоподбный, - на львовских?! Да я из тебя отбивную сделаю сейчас.

Мгновенно протрезвевший Ньютон, увидев, что события принимают нежелательный оборот, схватил кофр с фотоаппаратами и поспешил на выход. За ним выскочил из ресторана Марат.

Пьяные мужики пытались поймать женщину в белом, грозя немыслимыми карами. Женщина отбивалась от них тарелками, вилками, фужерами. Временами посуда вылетала сквозь открытые окна ресторана вместе с едой. Ножка курицы неожиданно попала прямо в голову фотографу, от чего тот взвыл и тихо заматерился.

- Нам надо быть в два часа у "Белого дога", - вытирая платочком лысину, неожиданно вспомнил Ньютон.

- Скрупулезно подмечено, - усмехнулся Марат, - спускаясь к стоянке автомобилей. Неожиданно стоящие с краю "Жигули" замигали подфарниками. Марат открыл переднюю дверцу и плюхнулся на сиденье рядом с водителем. Ньютон, тревожно оглянувшись по сторонам, последовал его примеру.

Журавлев включил зажигание и, быстро набрав скорость, понесся по пустынным улочкам ночного города.

- Куда едем? - притормозил он у первого перекрестка.

- Бар "Лесной" знаешь где? - спросил Марат.

- По объездной к вершине горы.

- Вот и гони туда. Нас ждут ровно в два.

- А почему "Лесной"? - вмешался в разговор Ньютон. - Старик по телефону говорил про "Белого дога".

- В "Лесном" поваром работает мужик по фамилии Белый. А у него есть дог, - пояснил Марат. - Что с пленками?

- Я проверил. Все совпало, - недовольно произнес Журавлев, - под водой плавают "Жигули" родного брата Разбойникова. Повреждение, скорее всего, возникло от столкновения с пешеходом. Нужно взять на анализ краску и по микрочастицам можно будет установить истину.

После стрельбы с Атлеша Марат был уверен, что эти "Жигули" и стали причиной удивительного похищения спикера. Теперь появились и документальные подтверждения его версии. Можно было бы сообщить о находке генералу и с его помощью пригвоздить к позорному столбу спикера. ДТП и убитая старушка поставят крест не только на его политической карьере, но и приведут Разбойникова на скамью подсудимых.

- Иномарка впереди, - предупредил Марата Журавлев, - похоже, что они тоже в "Лесной" спешат.

- Ньютон, за работу, - оживился Марат, - сними-ка на видео машину; думаю, что этот автомобиль нам пригодится.

- Они сейчас по серпантину пойдут вверх к центральному входу, - проговорил Журавлев, - но тут есть еще одна дорога, к хоздвору.

- Давай напрямик! - приказал Марат. В его глазах зажегся азарт ищейки. - Нам надо их обогнать.

Журавлев прижал до отказа педаль газа. Преодолев за несколько минут крутой подъем, машина выскочила на узкую площадку. Отставной сыщик резко нажал на тормоз.

- Я - справа, ты - слева. Снимаем двумя камерами, - скомандовал Марат, - а ты, Лев, через черный ход иди в ресторан. Только под пули не лезь.

Марат мгновенно превратился из полупьяного увальня в киношного супермена. Схватив фотоаппарат, он обошел вокруг высокого мрачного здания с остроконечной крышей. Сквозь узкие окна-бойницы наружу просачивался тусклый желтый свет. На площадке, у самого выхода, стояли несколько иномарок, возле которых дремал бородатый старик в адмиральском кителе.

Ньютон спрятался за каменным выступом и приготовился к съемке. Внизу послышался шум мотора, и по верхушкам сосен полоснул яркий свет автомобильных фар. Через несколько секунд на площадку влетела иномарка. Хлопнули дверцы, и к ресторану побежали двое мужчин в джинсовых костюмах с автоматами в руках.

Ньютон включил камеру и снял машину, потом - крупно номер и спортивные фигуры мужчин. Сторож в адмиральском кителе бросился к гостям. Он хотел открыть дверь, не разобрав спросонья, кто осчастливил своим посещением ресторан, и был тут же сражен короткой автоматной очередью.

Бандиты вбежали в помещение и сразу же, без разбора, стали палить по посетителям элитного заведения. Сопротивления им не успел оказать никто. К одному из окон метнулся Марат с фотоаппаратом. Он сделал несколько снимков и отскочил в кусты. В этот момент с грохотом распахнулась дверь, и из ресторана выбежали налетчики. Отшвырнув автоматы, они сели в машину и понеслись вниз по серпантину.

Ньютон подошел поближе, но услышать смог лишь конец фразы, произнесенной потерпевшим: "Пожарник заказал меня... "Посейдон"... Кравченко... Греки..."

Побледневший Марат обернулся к фотографу и резко скомандовал: "Его надо в больницу. Помоги".

В этот момент раненый забился в судорогах, страшно закричал и затих. Марат прощупал пульс и, обречено махнув рукой, пошел к выходу.

Ньютон, закончив съемку, последовал за журналистом. У машины их ожидал Журавлев.

- Может, ему еще можно помочь? - схватил за руку Марата фотограф. - Давайте вернемся.

- В него всадили пять пуль от АКМСа со смещенным центром. Шансов нет. Остальные меня не интересуют. Это бандитский ресторан. Случайные люди к Белому не ходят, - тихо произнес Марат, - надо догнать киллеров! В машину - быстро!

- Впереди убийцы, - закричал Марат, - догоняй, они не должны вырваться на шоссе!

Заметив погоню, водитель иномарки стал нервничать. Пытаясь оторваться от преследователей, он увеличил скорость, но на крутом повороте машину занесло, и она, протаранив белые столбики, рухнула вниз. С большим трудом Журавлеву удалось пройти поворот и затормозить в сотне метров от места аварии. Ньютон выскочил из "Жигулей" и, подбежав к краю шоссе, стал снимать дымящуюся иномарку. Неожиданно языки пламени охватили двигатель, машина запылала... Снизу послышался нечеловеческий вопль, и сильнейший взрыв потряс горы. Ньютона взрывная волна отбросила на спину. Над головой у него просвистели куски горящего металла. Марат и Журавлев сумели среагировать быстрее и, как подкошенные, рухнули на шоссе рядом с фотографом.

- Похоже, что все закончилось так, как и должно было закончиться, - задумчиво произнес Марат, поднимаясь с асфальта, - приговоренный к расстрелу никогда не сорвется в пропасть. Лев, скажи мне, кто стоит за "Посейдоном"?

- Это интересно, - потер руки Марат, - и ты знаешь, кого они кинули?

- Конечно, - ухмыльнулся Журавлев. - Ты хочешь чужими руками покончить с "заказчиками" убийства Водолаза?

- Об этом поговорим потом. А сейчас - в машину! У меня нет никакого желания выступать в качестве свидетеля. Не было нас здесь, и мы ничего не видели.

Мужчины сели в "Жигули" и уже помедленнее спустились по серпантину в долину. Неожиданно крупные капли дождя застучали по ветровому стеклу. Где-то далеко громыхнул гром, засверкала молния. Вскоре дождь превратился в настощий ливень. Грязные ручьи потекли с гор на дорогу.

- Сама природа на нашей стороне, - улыбнулся Марат.

- Теперь даже при большом желании следов на шоссе никто не найдет, - подтвердил отставной опер.

Марат прикрыл глаза и стал прокручивать события минувшей недели.

Все началось со спикера. Прилетев из столицы Мутландии, Разбойников надумал погулять с молоденькой сторожихой. Приехал с ней на канал. Там вся компания изрядно приложилась к коньячку. Потом спикера потянуло на подвиги. Он сел за руль и на проселочной дороге случайно сбил старуху. Помощь оказывать не стал, так как боялся, что старуха запомнит номер машины и общественности станет известно о его загуле. Машину спрятали в гараже, а когда узнали, что старуха умерла, решили избавиться от опасной улики. Однако сделать это незаметно не смогли. О затопленных "Жигулях" на Атлеше узнал Водолаз... Не исключено, что он рассказал об этом бандитам. Но те за столь ценную информацию заплатили маловато, и он решил продать ее еще раз.

Бандиты прижали спикера и пообещали спрятать концы в воду, если он станет работать на них. У Разбойникова выбора не было...

- Значится так, - прервал затянувшееся молчание Марат, - сейчас перегоним в Москву все, что сняли в "Лесном". О найденных "Жигулях" пока молчим. Ньютон, специально для тебя повторяю, чтоб не было потом ненужных слез. Все, что ты знаешь о белых "Жигулях", на время забудь. "Посейдон" - фирма серьезная... Чтобы их уничтожить - надо хорошо подготовиться.

- Струсил, Марат, - отхлебнув джина, расхохотался Ньютон, - а корчил из себя супермена. Значит, "заказчику" даруешь жизнь.

- Еще не было случая, чтобы убийца избежал могильной прохлады, - тяжело посмотрел на развеселившегося фотографа Марат, - я всегда вовремя плачу по своим счетам! А за гнусные выпады в мой адрес ты пострадаешь, Ньютон. Меня еще никто в трусости не обвинял.

- Значит, я - первый! - беспечно махнул рукой фотограф, - откуда перегонять пленки будем?

- Есть одно место, - зло посмотрел на фотографа Марат. - На Колокольный проезд гони.

- Ты хочешь перегнать материалы от Исмаила? - удивился Журавлев. - Да он с тебя три шкуры сдерет.

- До шести утра там один сторож. Зовут его Ибрагим.

Через десять минут они подъехали к старинному, похожему на средневековую крепость зданию. Крыша его была покрыта паутиной антенн. Марат подошел к массивной двери и, нажав кнопку домофона, женским писклявым голосом произнес: "Ибрагим, это я - Оля. Открой баловник. Очень хочу".

Через несколько секунд из-за двери послышался сонный прокуренный голос: "Оля, это я. Сейчас открою. Потерпи, дорогая".

Марат и Журавлев, вооружившись газовыми пистолетами, стали сбоку от двери. Щелкнули засовы трех замков, сторож широко распахнул дверь, но вместо желанной Оли ему в лицо хлынул поток ядовитого газа. Ибрагим схватился за глаза и рухнул без сознания. Закрыв за собой дверь, Марат и Ньютон кинулись по лестнице на второй этаж, оставив пострадавшего лежать в коридоре.

- Он в отключке будет двадцать минут, - предупредил Марат.

- Успеем. Техника знакомая, - пробормотал Ньютон, доставая видеокассету.

Минут пятнадцать он провозился с аппаратурой, связался с представительством СИ-ЭН-ЭН. Сбросил им видеорепортаж о расстреле в "Лесном". За это время по факсу Марат передал сопроводительные тексты Климаксовичу и в информационное агентство. После чего выскочил в коридор посмотреть на сторожа. Ньютон, отключая аппаратуру, увидел, что из огромного бронированного сейфа торчат забытые кем-то ключи.

Фотограф в два прыжка подскочил к сейфу, повернул ключ и потянул на себя тяжелую дверцу. Сейф был пуст, лишь только в верхнем железном ящике лежала истрепанная толстая тетрадь, на обложке которой было выведено каллиграфическим почерком: "Роман о дьяволе", Михаил Булгаков.

Руки Ньютона задрожали. Он стал лихорадочно ее перелистывать. Сомнений не было. В руках у Ньютона оказалась рукопись самого Булгакова.

"Ей же цены нет", - подумал Ньютон и стал заталкивать находку в кофр. В этот момент в кабинет вернулся Марат. Он подозрительно посмотрел на Ньютона, потом на раскрытый сейф.

- Ничего там нет, - опередил вопрос фотограф, - бежим отсюда, пока Ибрагим не очухался.

- Там точно ничего не было? - недоверчиво переспросил Марат.

- Перекреститься могу, если не веришь.

Марат внимательно осмотрел сейф, аккуратно закрыл дверцу и повернул в замке ключ. Ньютон, не дожидаясь журналиста, выскочил из кабинета и, перепрыгивая через две ступеньки, понесся к выходу.

В проходном дворе недалеко от телестудии их поджидал Журавлев в своем "Запорожце".

- Слушай, а "Жигули" где? - с трудом протиснувшись в машину, спросил Ньютон.

- Чужие "Жигули" были, дорогой, - почему-то с грузинским акцентом ответил ему отставной сыщик, - я взял у одного дома машину на три часа. Покатались и поставил на место.

- Так мы на угнанной машине разъезжали по острову? - удивился Ньютон.

- Странный ты человек, неужели я на разборки возьму свой личный "Запорожец". Абсурд!