"СИНИЙ ЧУЛОК" ПРЕВРАТИЛАСЬ В СЕКС-БОМБУ

В пивном баре было прохладно и тихо. Негр Ньютон спрятался в дальний темный угол, а Марат направился к стойке. У огромной дубовой бочки восседал анемичный отечный мужчина. На вид ему было под пятьдесят.

- Пивка, любезный, отмерь, - изысканно сделал заказ Марат, - кружечек эдак шесть для начала и тараньки сушеной столько же.

Скучавший все утро буфетчик засуетился, ополаскивая чистые кружки и как опытный фокусник мощной струей, поднимая огромную шапку пены, полоснул по днищу. Марат, внимательно, наблюдавший за буфетчиком, удовлетворенно улыбнулся.

- Пиво должно быть с пеной, - похвалил он, - молодец, дело свое знаешь.

Буфетчик расплылся в улыбке, не зная как воспринимать слова неожиданного клиента, на всякий случай долил в бокалы грамм по тридцать и выставил их на поднос.

- Спасибо, уважаемый, - поклонился Марат и, забрав поднос, отправился к Ньютону.

- Чего это ты распинаешься перед жуликом, - зашипел фотограф, - здесь Москва, а не Мухосранск. Жестче с холуями надо, жестче! Уважаемый, будьте любезны... Да такому надо в рыло с ходу, чтоб наливал побольше. Ты меня извини, но от тебя провинцией за версту несет.

- Я к московским порядкам не приучен. Лоска столичного не имею, - отхлебнув из бокала, извиняющимся тоном проговорил Марат, - да и на буфетчика кричать не стоит. Его пожалеть бы кому.

- Что его жалеть-то, - продолжал возмущаться Ньютон, - по сто грамм на каждой кружке недолив. Да если б он мне такое сделал...

- Жить буфетчику месяц остался, - сделав скорбным лицо, зловеще произнес Марат, - поэтому я и не в обиде... Пусть уж напоследок насладит свою душонку жадную очередной подлостью.

Ньютон мгновенно затих, видимо, вспомнив, с кем сидит, сжался в кресле и затравленно посмотрел по сторонам.

- Почему месяц? Это ты так решил, или он сам помрет?

- Его жадность иссушила, - голосом проповедника продолжил Марат, - мало буфетчику все, мало... Вот и посадил печенку. А я к его смерти никакого отношения. Зачем мне буфетчик? У меня другие интересы. Вот, к примеру, истории болезни психов и их новый обладатель. Мне кажется, что ты уже созрел для разговора.

- Что там говорить, - замотал головой Ньютон, - истории остались у отставного чекиста. Живет он на даче за высоким забором в окружении телекамер. Туда не сунешься - крепость настоящая. Да и стволов у него для защиты от нападения, думаю, найдется немало.

- Кто тебе сказал, что я собрался штурмовать дачный поселок? Не в моих правилах пенсионеров обижать, - покачал головой Марат.

- По другому ты эти истории у "божьего одуванчика" не заберешь. Там твои заморочки не пройдут. Железный дед, старой закваски. Такого не запугать и не купить...

- Скажи, а зачем ему эти истории понадобились?

- Власть подмять под себя хочет. Он этих психов в бараний рог свернет и служить заставит верой и правдой ЧэКа, - отставил в сторону кружку Ньютон, - ты б ему в глаза посмотрел. Насквозь человека видит. Даже твой Трахтенгерц перед ним на цырлах бегал.

- Если я тебя правильно понял, то договориться со старичком мы не сможем? - понизил голос Марат.

- Да ты с той дачи не выйдешь. Он тебя быстро в свою веру перевербует.

- Жаль, - стал стучать сушеной рыбой по столу Марат, - я надеялся, что мы сможем уговорить старичков, а оно вон как поворачивается. Что ж, тебе видней, будем убивать.

Ньютон от последней фразы поперхнулся пивом и громко закашлялся, краснея от натуги.

- Не в то горло пошло? - участливо поинтересовался Марат.

- Сидеть не хочешь, Ньютон?

- Представь себе, не хочу! И потом, на хрен мне те истории? Какое мне дело до этих психов? Пусть заседают в парламенте, пусть голосуют... Я-то тут причем? Я... я...жить хочу сегодня, а не после смерти.

Марат с презрением посмотрел на собеседника, но оправдываться не стал. Минут через двадцать, оставив Ньютона в зале, он вышел из подвала. Отыскав телефон-автомат, Марат о чем-то переговорил с Мадонной, после чего вернулся к Ньютону. Тут же, в зале, на глазах буфетчика, снял с него парик и негритянскую маску.

- Так я и не собирался... - замямлил буфетчик, пряча глаза, - мне чужие дела неинтересны... Я все время при пиве.

- Вот и ладненько, будь, Петр Петрович. Но если сболтнешь, через тридцать дней явлюсь, и ничего не спасет тебя от костлявой!

"Он же кодирует, - ужаснулся Ньютон, - он кодирует буфетчика на смерть! Этот придурок сейчас побежит звонить в "контору". Стукач же он, как дважды два..."

- Вот и договорились, Петр Петрович, - учтиво поклонился Марат, - и не ищи со мной встречи. Не ищи.

Только через два квартала Ньютон смог нарушить тягостное молчание.

- Буфетчик, конечно, негодяй, - начал он издалека, - но зачем его убивать? Он же не знал, с кем имеет дело...

- К людям надо всегда хорошо относиться, господин бывший негр. И обманывать человека нехорошо...

- Но ты ж его закодировал на смерть, - вдруг схватил за ворот рубахи Марата фотограф.

- Я его попросил только "не стучать" про тебя в "контору". Дел-то, - удивленно пожал плечами журналист.

- Но он-то не выдержит! Он побежит! - уже на всю улицу орал Ньютон. - По роже же видно было, кто перед тобой!

Вдруг в кармане у Марата что-то щелкнуло, и сквозь треск помех послышался сдавленный шепот буфетчика: "Василий Кузьмич, это Петручио. Только что у меня были подозрительные посетители. Один маленький, толстенький, в мятых штанах вначале негром был, а потом, когда уходить собрались, он снял с себя маску негра, парик и стал белым".

Марат отключил миниатюрный приемник.

- Я жучок ему на телефонную линию посадил, - деловито пояснил журналист, - на всякий случай, чтобы проверить подозрения.

- Да черт с ним, - вдруг махнул рукой Ньютон, - каждый выбирает свою смерть сам. Никто его не тянул за язык, дурака. Жил бы, как все... А куда мы идем?

- Если честно сказать, то я еще не решил. Можно заняться мадам Марго вплотную, а можно и за Козладеренко понаблюдать.

- К Марго сейчас лучше не лезть, - пробормотал в смятении Ньютон, - она, наверняка, бандитов к себе позвала. А там отморозки стопроцентные. Убьют - потом фамилию спросят.

- Выходит, суждено нам заниматься сегодня лаборантом.

Журналисты прошли дворами к станции метро, спустились вниз. Марат посмотрел на часы и присел на скамейку. Ньютон сел рядом, но вопросов уже не задавал. Он был подавлен событиями, навалившимися на его бедную голову за последние дни.

"Сам буфетчика заставил стукануть, - пронеслось в мозгу у фотографа, - он же его вынудил так поступить. Если б не содрал с меня парик и маску, то буфетчик не стал бы звонить... И я бы так поступил, если б увидел такое... Это же какую силу воли надо иметь, чтоб не рассказать кому-то про превращения... Петручио... Нет, нужно менять привычки. Надо никуда не встревать. А ведь он, наверняка, и японо-монгола убьет. Заставит лаборанта совершить подлость и... закодирует... - Ньютон уперся спиной в колонну и прикрыл глаза, - и обвинить-то его ни в чем нельзя. Так получается, что человек сам находит свою смерть... Буфетчик через месяц вспомнит о проклятье, начнет прислушиваться к себе, искать болезни и на тридцатый день умрет от страха и волнения. Сам умрет, сам!"

Фотограф ушел так глубоко в свои переживания, что не заметил подошедшую к ним Мадонну. Она была в джинсовом костюме, подтянута и строга.

- Здесь можно говорить? - поздоровавшись, спросила женщина.

- Думаю, что вполне безопасно, - расплылся в улыбке Марат. Чувствовалось, что Мадонна его сводит с ума.

- Лаборанта несколько раз видели в НИИ кибернетики. Приходил к знакомой, госпоже Петренко.

- Кто такая? Быстро спросил Марат.

- Типичный синий чулок. Старая дева. Вся в науке. Занимается математическим анализом. Никакого прикладного значения ее работа не имет. Живет в коммуналке одна. В гости никого не приводит.

- Козлареденко ее любовник?

- Не думаю, - покачала головой Мадонна, - она фригидна, вспыльчива и злопамятна. Выжила из лаборатории всех молодых девчонок. Для такой переспать с мужчиной - все равно, что броситься под поезд.

- Что же их связывает в таком случае?

- В этом хитром НИИ пятый месяц не платят зарплату...

- Лаборант предложил ей деньги за какую-то работу? - уточнил Марат.

- Похоже. Но работа эта очень необычная. Она должна для нее представлять, прежде всего, научный интерес. Да, и еще одно. Последнюю неделю эта дама дома не ночует. А сам лаборант недавно вступил в Союз охотников, купил ружье, порох и патроны.

- Ньютон, а лаборант-то к встрече с тобой подготовился достойно, - стукнул по плечу задремавшего фотографа журналист, - патроны на медведя брал?

- Продавец в охотмагазине мне сказал, что господин Козладеренко покупал мелкую дробь, несколько килограмм пороха, капсуля... Вот еще, чуть не забыла. Лаборанта видели с огромным мотком тончайшей проволоки.

- Ньютон, как ты думаешь, для чего лаборанту понадобилась проволока, порох, мелкая дробь и капсуля? - спросил Марат.

- Метро взорвет, - уверенно заявил Ньютон, - он же сектант. Аум Синреке. Они тоже с метро начали.

- Суд вопросов больше не имеет, - недовольно скривился Марат, - пошли наверх, а то на нас уже коситься стали.

В то время, пока журналисты гадали, для чего лаборанту понадобились порох и проволока, господин Козладеренко, приняв душ, опрыскал себя французским дезодорантом, надел новый костюм и повязал дорогой шелковый галстук, купленный на барахолке. Забросив на плечо огромную спортивную сумку, он отправился на многомиллионное дело.

Идея с новым бизнесом к нему пришла не сразу. После удачного поджога вытрезвителей фотолаборант всерьез приступил к изучению молнии. Он перечитал всю литературу, касающуюся природных явлений. Особое внимание на первых порах уделил шаровой молнии, однако исследования ее хоть и проводились во многих странах, но никакого практического значения не имели. Из научных споров невозможно было даже понять, откуда она возникает и как перемещается. А вот обычная оказалась изученной намного лучше... Пересмотрев многотомные отчеты ученых Козладеренко наконец-то нашел то, что искал. На одном из тихоокеанских островов ученые не только описывали разные виды молний, но и научились вызывать разряды из дождевых облаков.

В читальном зале лаборант случайно оказался за одним столом с женщиной-математиком. Они разговорились, и Козладеренко, представившись доктором наук, предложил поучаствовать в научных экспериментах. А для того, чтобы не проболтаться об истинном своем занятии, решил сыграть роль ученого не только в библиотеке, но и в жизни.

- Чем я хуже других?! - бормотал лаборант, бреясь перед зеркалом в ванной. - И лицо хорошее, не опухшее, как раньше, и со рта уже не пахнет... Я им покажу, кто такой Козладеренко. Да обо мне все газеты будут писать.

Уговаривать Октябрину Матвеевну долго не пришлось. После того, как он пообещал перебивающейся на нищенскую пенсию с хлеба на воду сто тысяч долларов, старуху чуть не хватил удар, но она скоро пришла в себя и, изучив предложенную схему получения бешеных денег, нашла ее вполне законной.

- Икры куплю себе красной и черной, - отвлеклась от серьезного разговора старушка, - я ее до войны еще ела. А вот сейчас вкус забыла.

- Будет вам и икра, и лимузин с водителем, - пообещал Козладеренко голодной старухе, - главное, чтоб дурную инициативу не проявляла и никому ничего не сболтнула.

Появление негра и странного клиента, застраховавшего комнату в общаге от удара молнии несколько выбило из колеи лаборанта. Но потом, поразмыслив, он решил начать свои эксперименты именно с этого общежития.

- Конспирация требует жертв, - пробормотал лаборант своему отражению, - так даже будет лучше.

На станцию метро лаборант спустился в тот момент, когда журналисты ее уже покинули. Не исключено, что именно это обстоятельство и дало возможность Козладеренко довести задуманное до эффектного финиша.

Первым делом, он съездил в общежитие университета и удостоверился в том, что негр, посетивший его офис был не тот, что проживал здесь. Вахтерша под большим секретом поведала первому встречному, что хозяину комнаты, двухметровому красавцу, отрезали целиком весь детородный орган на кладбище, и высказала предположение, что так жутко ему отомстил кто-то из обманутых мужей, который застукал с негром свою жену, занимающуюся любовью прямо на могиле.

Выслушав весь этот бред, Козладеренко поднялся по черной лестнице на чердак и провел там минут пятнадцать. Возвращаться через проходную он не рискнул и с крыши спустился вниз по пожарной лестнице. Кроме университета имени Патриса Лумумбы лаборант обследовал еще четыре крыши в разных районах Москвы. Представлялся он жильцам землеустроителем, которому необходимо сделать важные замеры с крыши дома для составления специальной высотной карты.

Жильцы вежливому землеустроителю верили и позволяли делать на крышах их домов работу "государственной важности". К вечеру уставший, но довольный лаборант пришел в НИИ кибернетики, где его уже ждала женщина-математик. Козладеренко подсоединил к компьютеру несколько радиоприборов, и после недолгих манипуляций на экране высветились цифры, показывающие уровень электрического напряжения в облаках, проплывающих над Москвой.

Марья Сергеевна в отличие от Козладеренко была настоящим доктором математических наук. Ей нравились раскосые глаза нового знакомого и его закрученные кверху пепельно-серые усы. Несколько лет назад она бы и не заговорила с незнакомцем, но из-за того, что у новых властей изменилось отношение к фундаментальной науке, и они перестали финансировать ее лабораторию, (а жить без денег в Москве становилось все труднее), она стала подумывать о замужестве.

- Почему бы и нет, - уговаривала себя старая дева, лишь однажды попробовавшая мужской ласки. То, первое и последнее общение с противоположным полом, вызвало у нее массу отрицательных эмоций, чувство стыда и грязи. С этим комплексом неполноценности она и прожила всю жизнь, - и в конце концов, что я потеряю, если соглашусь на законный брак. Мужчина он положительный, занимается изучением молний. Да и помощь моя ему нужна. Такого компьютера ни у кого нет в Москве...

До двенадцати ночи они пили чай с сухарями, разговаривали о внеземных цивилизациях и возможности инопланетян влиять на землю. В ноль часов 13 минут напряженность облаков резко пошла вверх, за окнами лаборатории загремел гром.

"Ученый-физик" больше не слушал свою новую знакомую Он впился глазами в экран компьютера и что-то невнятно вычислял. Неожиданно из кармана Козладеренко послышался настойчивый писк. Он тут же извлек пластмассовую коробочку с тремя кнопками и, зажмурив глаза, нажал красную.

Писк моментально прекратился, а Козладеренко обессиленно рухнул в кресло. Ожидавшая каких-то бурных событий, Мария Сергеевна, удивленно смотрела на своего коллегу.

- Если мои расчеты окажутся точными, то... эта ночь принесет нам большие деньги.

Марию Сергеевну разговор о деньгах немного покоробил, но, вспомнив о пустом холодильнике в коммуналке, она благоразумно промолчала.

За эту ночь еще трижды срабатывала сигнализация, и Козладеренко дрожащей рукой три раза нажимал красную кнопку. Эта простейшая манипуляция не проходила для него бесследно. Каждый раз он бледнел и тяжело вздыхал. Нажав в четвертый раз на кнопку, лаборант отбросил пульт и неожиданно стал приставать к Марие Сергеевне с гнусными предложениями. Но доктор наук был неприступным и активно отбивался от него.

- Я вам денег дам, очень много денег, - кричал обезумевший лаборант, срывая с нее одежду.

Столь откровенное предложение возмутило ученую даму, и она со всей силы отвесила ему пощечину. Козладеренко взвыл от боли и отпустил Марию Сергеевну.

- Здесь вам не Тверская! - гордо бросила женщина, поправляя прическу. Правда, в глубине души ей хотелось быть изнасилованной, и она покорилась бы озверевшему мужчине. Но Козладеренко, привыкший иметь дела с покладистыми проститутками, отступил от нее.

Марию Сергеевну это обидело, и она уже с тревогой смотрела на покорителя молний. В глубине души женщина завидовала узницам порока, растрачивающим свою короткую жизнь на половые сношения с негодяями, и ей тоже хотелось попробовать что-нибудь омерзительное... Втайне от сослуживцев она смотрела откровенные порнофильмы, в которых породистые самки громко дышали, закатывали к потолку глаза и творили со своими партнерами что-то несусветное, после чего, во сне, Мария Сергеевна предавалась разврату на берегу океана с голубоглазым красавцем.

В отличие от ученой дамы Козладеренко сексуальными сновидениями не страдал. Во сне он чаще участвовал в пирушках и похоронах. Фрейдисты по этому поводу сказали бы, что алкоголь вытеснил из него сексуальное начало. Поэтому, получив по физиономии, Козладеренко успокоился, извинился и... попросил выпить.

Мария Сергеевна, уже пожалевшая о том, что отказала повелителю молний в сексе, решила реабилитировать себя. Она извлекла из сейфа трехлитровый бутыль, закрытый полиэтиленовой крышкой, на который была прилеплена пожелтевшая от времени этитетка с надписью "Кабачки консервированные".

- Люблю овощи, - нетерпеливо потер руки Козладеренко, - к кабачкам особую слабость питаю.

- Правда? - вдруг обрадовалась Мария Сергеевна. - А у нас зарплату последние три месяца только кабачками и выдавали.

Лаборант вежливо кивнул головой и снял крышку. В нос ударил знакомый запах.

- Ректификат? - уточнил Козладеренко.

- Не знаю. Его из Тбилиси в НИИ привезли. Но я не уверена, что это можно употреблять внутрь. Он уже лет десять у нас в подвале хранится.

- Выдержанный, - обрадовался лаборант, - спирт, что коньяк, чем дольше ждет своего часа, тем лучше. Я колбочкой воспользуюсь?

Мария Сергеевна подвинула к нему набор химической посуды. Лаборант выбрал колбу с узким горлом, наполнил ее спиртом и, выдохнув, сделал несколько глотков.

- Хорош, - похвалил спирт Козладеренко, краснея, - аж до печени достает.

В три приема он осушил колбу, тут же налил туда еще грамм пятьдесят, торопливо выпил и умиротворенно затих в глубоком кожаном кресле.

Мария Сергеевна вначале с нескрываемой тревогой следила за манипуляциями со спиртом "покорителя молний", а потом плеснула из бутыля в кофейную чашку и, зажмурив глаза, выпила жгучую жидкость.

Козладеренко с удивлением наблюдавший за женщиной, даже не мог представить, как на нее повлияет спирт. Но то, что произошло, он вспоминал, как о кошмарном сне.

Обезумевший от женских ласк, Козладеренко сбросил с себя одежду и стал похож на тощего секс-идола дикого индийского племени. Оргия продлилась часа два, и лишь появившиеся в НИИ сотрудники остудили страсть Марии Сергеевны. Она быстро оделась, поправила перед зеркалом прическу и выпроводила из лаборатории измочаленного укротителя молний.

Приняв столь ответственное решение, Козладеренко отправился в страховую контору. Ему не терпелось узнать о результатах ночных экспериментов.

Мария Сергеевна, проводив специалиста по молниям, весь день загадочно улыбалась. В эту ночь ей удалось повторить с небывалой точностью каждый вздох, каждое движение пышнотелой развратницы из американского порнофильма. Она сделала даже то, что для нее было немыслимо и противно. Это была победа, сокрушительная победа над ночными бабочками с Тверской. Ученая дама, привыкшая анализировать каждый свой поступок, осталась довольной проведенным экспериментом и остротой ощущений.

- Раньше надо было этим заняться, - вдруг осенила ее простая мысль, - и объекты достойные были на кафедре. Вот, к примеру, Иван Иванович. Мужчина обстоятельный, солидный. Цветы однажды подарил...

Было это двадцать лет назад, но Мария Сергеевна столь важное для себя событие помнила в деталях. Одно время ее даже преследовал запах чайных роз.

Воспоминия об упущенных возможностях отодвинули на второй план объект ее недавней страсти. Козладеренко она почему-то воспринимала фрагментами, как в фильме: рука, губы, глаза...

Мария Сергеевна включила компьютер и попыталась сосредоточиться на ночном эксперименте. Он вводил данные напряженности поля, высоты над землей, направление и скорость движения облаков. Звуковой сигнал появлялся, когда напряжение достигало критической точки. После чего "повелитель молний" нажимал красную кнопку. В этот момент происходил разряд, и напряжение резко снижалось.

- Стоп, а чем он воздействовал на облако? - посетила Марию Сергеевну тревожная мысль. - Если судить по данным компьютера, то разряд происходил в тот момент, когда Козладеренко нажимал красную кнопку. Значит, здесь существует какая-то взаимосвязь. Если б он не нажал кнопку, то никакого разряда не случилось. И как это я у него не спросила о сути эксперимента?

Однако научные размышления Марии Сергеевны были прерваны самым беспардонным образом. Секретарша директора НИИ, пышнотелая Ниночка, открыв дверь, с порога защебетала: "Вы слышали, что творят мужчины? "Скорая" на кладбище подобрала окровавленного студента,у которого негодяи отрезали детородный орган и унесли. А размером он был полметра и очень толстый".

- Не может быть, - отмахнулась Мария Сергеевна, - это вам в магазине рассказали?

- По телевизору сейчас передали. Но это еще не все. Негра-студента положили в клинику, а сегодняшней ночью к нему в комнату влетела молния и все уничтожила огнем. Это же ужас, что творится со студентами!

Пересказав теленовости, Ниночка выпорхнула из кабинета, оставив после себя тонкий аромат эротических французских духов.

Марию Сергеевну история с молнией насторожила, и где-то в глубине души у нее шевельнулись сомнения: а не связаны ли эксперименты, проводимые этой ночью Козладеренко с неприятностями студента. Она даже представила несчастного негра, лишившегося в одночасье и мужского достоинства, и всех вещей...

- Нет, этого не может быть, - отвергла крамольные подозрения Мария Сергеевна. - Козладеренко, конечно, имеет свои недостатки, но надругаться таким образом над человеком он не смог бы.

Мария Сергеевна вышла в курилку. Здесь встревоженные дамы пересказывали сенсационную новость. История с негром обрастала с каждой минутой все более ужасающими подробностями и версиями. Особенно волновали женщин размеры отрезанного члена.

В конце концов после получасового обсуждения сотрудницы НИИ пришли к неутешительному выводу о том, что в Москве появился сексуальный маньяк, который нападает на красавцев-мужчин на городских кладбищах и отгрызает у них самое ценное, а когда пострадавшего отправляют в больницу, обворовывает квартиру и сжигает ее, чтоб замести следы. В историю с молнией никто из научных работников НИИ кибернетики не поверил, а Мария Сергеевна не рискнула говорить на эту тему.